“Через некоторое время из неба появилась плоская круглая форма, похожая на тарелку, похожая на большую шляпу человека… Цвет ее был цвета темнеющей луны, и она зависла прямо над Николаевской церковью. Там оно оставалось неподвижным до самого вечера. Рыбаки, встревоженные до смерти, не хотели больше смотреть на это зрелище и спрятали лица в ладонях.
В последующие дни они заболели, дрожа всем телом и страдая от боли в голове и конечностях. Многие ученые люди много размышляли об этом” Эразм Франциски, Чудесный покров нашего неземного мира или земного круговращения Луффт-Крайс… (1689)
“Все граждане, наблюдавшие это, являются надежными…”.
Газета “Берлинер ординари унд постцайтунген”, 10 апреля 1665 года.
Сегодня предоставление основных сведений об участниках какого-нибудь странного события является стандартной журналистской практикой. Однако в Европе XVII века любые небесные странствия рассматривались как потенциально подстрекательская пропаганда, а это означало, что печатание полных имен и профессий могло подвергнуть свидетелей риску.
Например, в Англии церковь и государство расследовали все странные заявления (а также тех, кто отвечал за их публикацию), что вынуждало писателей делать некоторые детали как можно более туманными. Чтобы компенсировать это, больше внимания уделялось другим качествам, таким как моральный облик человека или его репутация в обществе. Еще одним приемом было подчеркнуть скептицизм свидетеля. Любое чудо, достаточно впечатляющее, чтобы убедить скептика, особенно человека с высокой репутацией, преподносилось как неопровержимое.
Сейчас эти стратегии имеют примерно такое же значение, как и 300 лет назад, но в 17 веке эта забота о достоверности была фактически шагом вперед. Только что были изобретены газеты и наконец-то появилась косвенная журналистика.
1665 год был важным для науки. В январе во Франции началось издание первого научного периодического издания – Journal des sçavans. За ним в апреле последовало первое издание “Философских трудов Королевского общества” в Англии – еще один признак развивающегося интеллектуального климата. Примерно в то же время, 8 апреля, произошло нечто странное, что, казалось, ознаменовало переход от суеверного алармизма к серьезным исследованиям.
Свежие комментарии